Первая мировая война,разрушившая прежнюю модель международных отношений, сразу же стала предметомнапряженных размышлений и оценок как в воюющих, так и в нейтральных странах.Разумеется, в восприятии войны образованной элитой разных стран были своиособенности. Британское «кредо» в отношении континентальных конфликтов еще в XVIII веке блестяще выразил виконтБолингброк: «мы должны всегда помнить, что не являемся частью континента, но недолжны никогда забывать, что являемся его соседями»[1].Большинство англичан не ставили под сомнение тезис официальной пропаганды, чтоих страна вступила в войну ради защиты международного права и интересов малыхстран, но не было особого секрета и всуществовании у Британской империи вполне материальных интересов. Считалось,что между идеалами и интересами неразрешимых противоречий нет. Это в полноймере отразилось в публицистических и научных работах, посвященных войне,которые стали главными источниками нашего исследования.
Общей чертой этих работ былоубеждение, что причины войны и ее вероятные последствия объяснялисьсубъективными идеями и ценностями политических лидеров и целых народов. Такиефакторы как экономика и география отодвигались на второй план. Откровенныхапологетов войны среди серьезных британских авторов не было -социал-дарвинистские концепции были не в ходу. Никто не возражал противофициального лозунга, что «эта война должна покончить со всеми войнами». Войнарассматривалась как несомненное зло, которое требовалось объяснить, чтобыискоренить. Главную гарантию против новых войн видели опять же в измененииобщественного сознания (либо только у побежденных врагов, либо вообще во всехстранах), хотя мало кто осмеливался сомневаться, что для этого необходимапобеда. При общих исходных посылках выделялись отдельные тенденции инаправления мысли, причем среди главных следует назвать три: антигерманизм,либеральный пацифизм и либеральный империализм. Их черты можно найти убольшинства авторов, но они довольно резко различаются по их соотношению.
В Англии, как и в любойдругой воюющей стране, официальная пропаганда возлагала всю вину за ужасы войнына врага, в первую очередь на Германию. «Ударными» мотивами этой пропагандыбыли грубое нарушение Германией международного права при вторжении в Бельгию(на все лады смаковалась фраза Бетман-Гольвега о международном договоре как о«клочке бумаги»), а также «недопустимые» методы ведения войны (истории онемецких зверствах во Франции и Бельгии не сходили с первых полос). Немцевтеперь именовали иначе как «гуннами», немецкое слово “Kultur” стало символом самого жуткоговарварства. Непосредственными жертвами этой истерии стали десятки тысяч жившихв Англии выходцев из Германии и Австро-Венгрии, которые подвергалисьостракизму, лишались работы, а их дома, лавки и магазины то и дело подвергалисьпогромам.
Подобным настроениямотдали дань и авторы многих «научных» работ, хотя стиль их произведений выгодноотличался от «желтой прессы». Они не только старались найти причины войны вособенностях немецкого национального характера, но и искали объяснения самомупоявлению этих особенностей. Считалось «хорошим тоном» объявлять главным врагомне немецкий народ, а прусский милитаризм, который со времен Бисмарка внушалнароду свои идеи и представления. Конечная вина возлагалась на «германскиеидеи» и философские доктрины. Быстро нашлись и главные «антигерои» - творцыэтих идей: историк Г. фон Трейчке с его преклонением перед абсолютнойгосударственной властью, философ Ф. Ницше с его культом Сверхчеловека и Воли квласти, а также отставной генерал Л. фон Бернгарди, за два года до начала войныдоказывавший ее необходимость для Германии. Эти идеи в германском народевоспринимались очень упрощенно, и в результате сложилась целая идеология -«религия силы». Оксфордский профессор Г. Слейтер предложил называть ее«нео-одинизмом», поскольку она якобы напрямую восходит к древнегерманскойрелигии Одина, во всем противоположной христианству[2]. Едвали не главной характерной чертой германского народа и его «культуры»объявлялась подчиненность индивидуального начала государственному, доходившаядо формирования «машинного сознания»[3].Впрочем, в свете военных неудач Антанты в начале войны иногда звучалиутверждения, что германская автократия лучше выдержала «испытание битвой», чеманглийская демократия. Необходимостью заимствовать некоторые достижения Германии,чтобы сражаться с ней на равных, обосновывалось, например, требование овведении всеобщей воинской повинности[4].Англичан отталкивала «бесчеловечность» германской государственной машины, ноони восхищались ее эффективностью.
К чести английских ученыхследует сказать, что они не останавливались на поиске причин войны в станеврага, а старались вскрыть ее более глубокие корни. И здесь нельзя невспомнить, что в Англии из всех воюющих стран цензурное и идеологическоедавление государства было, пожалуй, наименьшим. Только английские властидопускали практически открытую агитацию пацифистов. Запрещены были лишьдействия, направленные на срыв всеобщей мобилизации после ее введения в 1916году. Конечно, противники войны действовали в очень трудных условиях, но все жедействовали легально. Наиболее активно на этом поприще проявили себя двеорганизации – Независимая лейбористская партия (левое крыло лейбористов) и Союздемократического контроля, состоявший из политиков и общественных деятелейлеволиберальных и радикальных взглядов. Именно публицисты, близкие к СДК смоглипредставить наиболее полный и «нейтральный» анализ системы международныхотношений и предложить свой рецепт ее «исправления».
Из их числа, безусловно, выделяетсяфигура Дж. А. Гобсона, автора знаменитой книги «Империализм». В годы войны онсоздал новое произведение, название которого говорит само за себя: «Кмеждународному правительству»[5]. Он вочередной раз попытался разрешить противоречие, над которым уже не одностолетие ломали голову многие философы и юристы: как заставить суверенныегосударства разрешать свои споры без применения силы, если над ними нет никакойверховной власти? Гобсону единственный выход виделся создании такой власти и,следовательно, некотором ограничении государственного суверенитета. Все более«скромные» шаги в этом направлении (обоюдное разоружение, арбитраж,посредничество и т.п.) в отдельности либо неосуществимы, либо бесполезны.Только создание полноценной международной власти, включающей в себя все три«ветви» - законодательную, исполнительную и судебную, способно внести порядок вмеждународные дела. Предложенный Гобсоном сложный аппарат международныхинститутов должен был стать рудиментом подлинного «международногоправительства. Важнейшим условием для реализации этих проектов Гобсон считалформирование особого «международного сознания» или «духа интернационализма» убольших масс людей в разных странах под влиянием негативного опыта войны, атакже в результате установления демократического (парламентского) контроля надвнешней политикой. Старые кадры посольств и министерств иностранных дел с ихпривычкой к тайной дипломатии следовало от своего дела отстранить. Не сомневаясьв необходимости военной победы, Гобсон выступал за щадящие условия мира. Онпонимал, насколько далеки были его планы от текущих реалий, но он решительновозражал против мнения, что раз «ничего не может быть сделано» не стоит иначинать. Наибольший вред, по его мнению, заключался в доктрине абсолютногогосударственного суверенитета, которая строились на заблуждении, чтонациональное государство является высшей стадией эволюции человеческогообщества. Сакрализация государства не была специфически германским пороком ивсегда приводила к абсолютизации роли военной силы. Автор первой концепцииимпериализма не мог не учитывать и экономических факторов в международныхотношениях. Более того, он прямо заявлял, что «внешняя политика в каждом случаевдохновлялась и направлялась вовсе не какими-либо национальными интересами, аособыми интересами небольших групп финансистов, инвесторов и торговцев во имячастной выгоды», причем наиболее одиозную роль играли торговцы оружием. Однакоэтой теме Гобсон посвящает лишь половину одной из глав своего более чемдвухсотстраничного трактата[6] и вцелом остается на сугубо идеалистической точке зрения о решающем значении«сознания» народов и спасительной роли будущих международных институтов.
Следующим шагом вразвитии «радикально – пацифистского» подхода к международным отношениям можносчитать вышедшую в 1916 году коллективную работу «К устойчивому урегулированию»под редакцией Ч.Р. Бакстона[7]. Авторскийколлектив состоял из 11 человек, среди которых были такие известные люди как Ф.Сноуден – один из лидеров НЛП, посвятивший свою главу «демократии ипубличности» во внешней политике, и тот же А.Дж. Гобсон, написавший эссе опринципе «открытых дверей» в мировой торговле.
На наш взгляд, наиболееоригинальная и теоретически значимая концепция была представлена в первой главеданной работы: «Oсновы постоянного мира», написанной Л. Дикинсоном[8].Стараясь найти наиболее фундаментальную причину международных конфликтов и вчастности войн, он ставил проблему взаимного восприятия лидерами государствполитических действий друг друга. По его мнению, «нации истекают кровью из-затого, что их государственные деятели не могут доверять друг другу». Видели свойдолг в том, чтобы верить, что другие пытаются перехитрить их. Они склоннывоспринимать как угрозу своей безопасности многие действия оппонентов, которыете считают совершенно безобидными. Чтобы продемонстрировать это, Дикинсон спомощью нескольких цитат показал, как воспринималась в предвоенной Германиивнешняя политика Лондона и в частности Антанта с Францией. Война может бытьпорождена только взаимным страхом. Страх порождает гонку вооружений, а«вооруженный мир» неизбежно ведет к войне. Дав, таким образом, почтиклассическое описание ситуации, которую в наше время принято называть «дилеммойбезопасности», он добавляет, что возникновению войн также способствуют ложнопонятый патриотизм, ложно понятый национальный интерес и убеждение в том, что усуверенного государства нет перед другими государствами никаких правовых,моральных и культурных обязательств. Иными словами, главная проблема сноваоказывается в субъективных «идеях». Практические рекомендации Дикинсона идут врусле пацифистской традиции и базируются на необходимости «реорганизации Европына новых принципах». Подобно Гобсону он уповает на идеалы «интернационализма» иформальные международные институты. Благодаря Гобсону, Дикинсону и многимдругим авторам радикально-пацифистской направленности к концу войны идеясоздания постоянной организации по поддержанию мира настолько прочно укрепиласьв общественном мнении, что даже лидеры стран Антанты не могли ее игнорировать,а среди политиков и дипломатов становилось все больше искренних сторонниковэтой идеи.
В ходевойны среди образованной элиты Великобритании стало крепнуть убеждение, чтосфера международных отношений заслуживает самостоятельного и пристальногоизучения, для чего необходимы совместные усилия историков, юристов, экономистови философов. В 1916 году вышла книга «Введение в изучение международныхотношений»[9].Авторский коллектив возглавил А.Дж.Грант, профессор истории в университете г.Лидс. Он же написал и вводный раздел, посвященный истории международныхотношений с 1815 года. Среди других авторов были Ф.Ф. Уркварт (Оксфорд),А.Гринвуд (Лидс), Дж.Д Хьюз, П.Х, Керр (издатель журнала «Круглый стол»). Посуществу, это была одна из первых заявок на разработку теории международныхотношений как самостоятельной дисциплины.
Причинувойны Дж. Грант видел, прежде всего, в гонке вооружений и колониальномсоперничестве, спровоцированных Германией. Важность экономических факторов вмеждународных отношениях, и в происхождении войны авторы признавали, но несчитали их решающими. До войны наиболее значительная работа в этом планепринадлежала Н. Энджеллу, утверждавшему, что возросшая взаимозависимость странделает войны экономически нецелесообразными и разорительными даже дляпобедителя[10]. А. Гринвуд, споря с ним,утверждал, что экономическая взаимозависимость не лишила войну экономическойпривлекательности. Помимо «интернационального» капитала, заинтересованного вмирной торговле, существует и узко-национальный капитал, который поройоказывает серьезное влияние на внешнюю политику государств. Гринвуд в целомотвергал исключительно экономическую мотивировку войны, поскольку никто неначинает ее в расчете на то, что она «окупится». Главная беда была в том, чтодо войны рост взаимозависимости не сопровождался параллельным движением кполитическому объединению мира. Авторы были практически единодушны внеобходимости создания международной организации. Так, Дж. Грант писал, что «вкакой угодно форме должна существовать европейская директория»[11]. А.Гринвуд писал о «международном политическом институте» и «международнойэкономической комиссии» при нем[12].Ф.Ф. Уркварт, указывая на то, что «нации оказались не менее воинственны, чемкороли» все же настаивал на расширении «общественного контроля» над внешнейполитикой[13]. Дж.Д. Хьюз, рассуждая омеждународном праве, писал, что окончательная победа права может придти толькос полным «разочарованием» в войне, как в средстве решения политическихвопросов. Пока же выработка единых международных норм затруднялась формальнымравноправием всех государств при несопоставимых потенциалах. Те жедоговоренности, которых удавалось достичь, были, по сути, основаны на силе,которой каждое государство могло подкрепить свою позицию, поэтому право непротивопоставлялось силе, а само зависело от нее[14]. Взаключении А. Дж. Грант также рассуждал о необходимости развития«международного сознания». Соответствующее образование и воспитание позволилобы людям лучше понимать мировые проблемы и их воздействие на жизнь каждого[15]. Вцелом мысль авторов движется в том же русле, что и у «радикальных» публицистоввроде Гобсона, но они более осторожны с выводами. Так, создание наднациональныхинститутов представлялось им не панацеей, а лишь средством некоторого улучшениямеждународной ситуации.
Британских ученых ипублицистов во время войны волновали, разумеется, не только отвлеченные вопросыо причинах войн и путях их предотвращения. Много интеллектуальных усилий былопотрачено и на решение более конкретных вопросов, среди которых можно выделитьдва ключевых – «принцип национальности» и будущее Британской империи.
Считалось общепризнанным,что будущий пересмотр границ в Европе должен, по возможности, учитыватьэтнический фактор. На этом строилась и официальная позиция Союзадемократического контроля. Однако, если не считать работ авторов, профессиональнозанимавшихся тем или иным регионом Европы (вроде известного слависта Р.Ситон-Уотсона), территориальные проблемы континентальной Европы представлялисьявно упрощенно. «Национальные» проблемы затрагивали, главными образом,Австро-Венгрию, Османскую империю, Россию и некоторые окраинные районыГермании. Поскольку из этих четырех держав три были во враждебном лагере,британские авторы могли достаточно свободно рассуждать о большинственациональных проблем Европы. Они понимали их сложность, в частности,невозможность проведения четких границ по этническому признаку. Один изавторов, близких к СДК признавал, что «втянуться в европейскую войну, и в то жевремя быть дотошным в национальных вопросах невозможно. Война может начатьсякак борьба национализма с империализмом (столкновение Сербии сАвстро-Венгрией), но она неизбежно превращается в войну одного империализма сдругим». Единственная возможность обеспечить хоть какое-то соответствиепослевоенного урегулирования принципу национальности виделась в воздействии надипломатов «демократического общественного мнения»[16]. Вряде ситуаций этнический принцип все же приходилось принести в жертвустратегическим или экономическим соображениям[17].Выход же виделся в создании национальных автономий и федерализациимногонациональных государств[18]. Вкачестве образца нередко преподносилась Британская империя, которая в отличиеот прочих колониальных империй уважала местные различия и никому не навязывалаунификации: «если вы хотите однообразия, отправляйтесь в Германию, оно сделанов Германии. Если вы хотите разнообразия, приезжайте в Британскую империю. Оноздесь растет само»[19]. ВБританской империи были заложены элементы более или менее широкогосамоуправления – от полноценной демократии в доминионах до «косвенногоуправления» в африканских колониях[20].Великобритания не претендовала на исключительные экономические права в своейимперии: другие страны, могли торговать с ней так же свободно, как и самаБритания. Иными словами, Британская империя – уникальное историческое явление,в сохранении которого заинтересована не только метрополия, но и весьцивилизованный мир.
Итак, британские ученые ипублицисты приложили немало усилий, чтобы разобраться в принципахфункционирования международных отношений. Трагедия мировой войны не давалаоснований искать какое-то рациональное зерно в прошлом, кроме очевидного фактасилового противостояния суверенных держав – «вооруженного мира», неизбежноведущего к войне. Отсюда устремленность большинства исследований в будущее, кпоиску способов предотвращения новых войн путем создания наднациональныхполитических институтов и развития«международного сознания». Опыт Британской империи частью авторов воспринималсякак образец гармонии различных стран и народов. «Идеалистические» исходныепосылки и убежденность в уникальности британского исторического опыта не позволялипоставить вопрос об общих закономерностях поведения государств на международнойарене или хотя бы четко разработать доктрину государственных интересов. Унекоторых авторов встречаются ценные находки, параллели которым нетрудно найтив современных теориях международных отношений, но они не систематизировались ислужили скорее для иллюстрации пороков довоенного «вооруженного мира».Образованные англичане хотели изучать международные отношения, но не стремилисьвывести какую-то стройную теорию, пригодную для прошлого, настоящего ибудущего. Изучение принесло плоды. Именно в Великобритании сразу после войныоткрылись первые в мире кафедры международных отношений (в университетах Уэльсаи Лидса), а в 1920 году заработало и научно-исследовательское учреждение – Королевскийинститут международных отношений.
Britishview of the international relations system during the First World War.
TheFirst World War immediately became the subject of intense reflection andevaluation in belligerent as well as in neutral countries. Undoubtedly, the perceptions of the war bythe educated elites of different countries had their own peculiarities. This is fully reflected in Britishpublicist and scientific books devoted to the war. Some individual tendenciescan be traced in these writings: notably antigermanism, liberal pacifism andliberal imperialism.These featurescan be found in most of the works, but they sharply differed in theirproportion.British scholars and journalists were striving tounderstand the guiding principles of international relations. In the past they could see nothing but the"armed peace" which inevitably led to war.Hence the tendency of most studies to lookinto the future to find some ways to prevent new wars by creating asupranational political institutions and the development of an"international mind" among the peoples.The experience of the British Empire wasfrequently seen as a model of harmony of different countries and peoples."Idealistic" assumptions andbelief in the uniqueness of the British historical experience did not allow theauthors to seek the general patterns of conduct of States in the internationalarena, or at least to formulate a well-developed doctrine of nationalinterests.Some authors found valuablediscoveries, parallel to those which can be easily found in modern theories ofinternational relations, but these discoveries were not systematized, andserved rather to illustrate the evils of pre-war "armed peace".Educated Englishmen wanted to study international relations, but did notattempt to bring about some sort of coherent theory, suitable for the past, thepresent and the future.
Fomin Alexander, PhD in History,
Senior research fellow at the Moscow State University, History faculty.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Болингброк. Письма об изучении и пользе истории. М., 1978. С. 160.
[2] Slater G. Peace and War inEurope. L., 1915. P. 33.
[3] Классическим образцом такого рода «аналитической» литературы можно считатькнигу: McLarenA.D. Germanismfromwithin. L., 1916.
[4] См. Oliver F.S. Ordeal by battle. L., 1915.
[5] Hobson J. A. Towards International Government. L., 1915.
[6] Ibid. P. 127 – 148.
[7] Towards a Lasting Settlement.Ed by Ch. R. Buxton. L., 1916.
[8] Dickinson L. The Basis of Permanent Peace. // Op. cit. P. 11 – 36.
[9] Introduction to the Study ofInternational Relations. L., 1916.
[10] Angell N. The Great Illusion. L., 1910.
[11] Grant A.J. War and Peace since 1815 // Introduction … P. 1 – 36.
[12] Greenwood A. International Economic Relations. // Op. cit. P. 66 – 112.
[13] Urquart S.A. The Causesof the Modern Wars // Op. cit. P. 61 – 64.
[14] Hughes J.D.I International Law. // Op. cit. P. 113 – 140.
[15] Grant A.J. International Relations and the Growth of Freedom. // Op. cit.P.183 – 198.
[16] Buxton Ch..R. Nationality. // Towards a Lasting Settlement. L., 1916. P. 56 – 58.
[17] Barker J.A. The Great Problems of British Statesmanship. L., 1917. P. 3.
[18] Urquart S.A. The Causes of the Modern Wars // Introduction ...P. 60.
[19] Lucas Ch. Empire and Democracy. // The Empire and the Future. L., 1916. P.15.
[20] Kerr P.H. Commonwealth and Empire. // Op. cit. L., 1916. P. 84.
