Борьба за привлечение Румынии на сторону Антанты началась задолго до того, как разразилась Первая мировая война. С началом войны в первую очередь Россия и Франция удвоили свои усилия для того, чтобы убедить румынского монарха и румынское правительство в том, что только вступление в войну на стороне Антанты позволит Румынии удовлетворить ее территориальные притязания. Политические проблемы, связанные с переговорами о присоединении Румынии к Антанте изучены достаточно хорошо, в данной работе мы рассмотрим другой аспект этого вопроса. На завершающем этапе переговоров с Румынией в 1916 г. решающую роль играли вопросы военного характера, и отношения между верховными командованиями России и Франции, двух держав, наиболее активно вовлеченных в переговоры, во многом определяли пути их решения.
Особую остроту вопрос об участии Румынии в совместной борьбе против блока Центральных держав приобрел осенью 1915 г. после начала наступления австро-венгерских и германских сил, поддержанных болгарской армией, против Сербии. Военачальники Антанты понимали насколько тяжелыми последствиями грозит разгром Сербии и прилагали усилия для ее спасения. В планах недостатка не было, но возможности их реализации оказались крайне ограничены по многим причинам. Командования французской и британской армий смогли выделить для организации экспедиции на Балканы через Салоники лишь сравнительно небольшие силы. Россия готова была предпринять более серьезные усилия. В сентябре 1915 г. верховное командование русской армии приняло решение о формировании на юге России, в районе Одесса – Кишинев, группировки войск, предназначенной для действий против Болгарии. Роль экспедиционных сил должна была сыграть VII армия под командованием генерала Д.Г.Щербачева. Оптимальным вариантом действий этих сил, представлялся тот, при котором русские войска наносили бы удар по Болгарии совместно с румынской армией или через румынскую территорию, заручившись согласием правительства Румынии на проход через ее территорию.
Переговоры о присоединении Румынии к Антанте шли к тому времени уже достаточно долгое время, и государства Антанты в принципе готовы были удовлетворить после войны территориальные претензии Румынии. Однако серьезные проблемы возникли с условиями военного сотрудничества, на выполнении которых настаивала румынская сторона. Летом 1915 г., когда стратегическая обстановка на Балканах еще не была столь тяжелой для Антанты, румыны требовали лишь закрепления в будущей военной конвенции вопросов о взаимодействии с русской армией и гарантий обеспечения румынской армии военными материалами[1]. Но осенью позиция румынского правительства изменилась. Поначалу казалось, что даже новые требования Румынии могут быть выполнены. Некоторые проантантовски настроенные члены румынского правительства полагали, что выделения 300 т. русских солдат для действий совместно с армией Румынии в дополнение к 200-тысячной армии союзников в Салониках будет вполне достаточно для принятия решения о выступлении против Центральных держав[2]. Правда американский историк К.Д.Смит считает переговоры русского правительства с румынским «блефом», полагая, что Россия вела их только лишь с целью убедить своих союзников в серьезности ее усилий в деле спасения Сербии, на самом деле не собираясь напрягать свои силы[3]. С такой оценкой вряд ли можно согласиться. Российское командование всерьез рассматривало возможность организации совместных действий и готовило силы для его претворения в жизнь.
Но как только румынский премьер И.Брэтиану представил условия, при которых его страна готова была выступить на стороне Антанты, надежды союзников рухнули. После ряда противоречивых сигналов И.Брэтиану заявил посланникам России и Великобритании о необходимости сосредоточить в Салониках союзные войска численностью в 500 тысяч человек, и столько же должна была выставить против Болгарии Россия[4]. Румынское правительство, очевидно, еще до вступления в войну хотело иметь гарантию того, что, даже при неблагоприятном развитии событий, страна не останется, как Сербия, без эффективной поддержки. И Румыния требовала серьезных гарантий в виде действующего на Балканах миллиона союзных солдат, к которым она готова была бы присоединить свои достаточно скромные силы. Учитывая неблагоприятную обстановку на фронтах, а именно отступление русской армии в 1915 г., ставшую очевидной неудачу Дарданелльской операции, вступление в войну Болгарии и отступление сербских войск, а также слабость армии Румынии, румынское правительство понять можно. Принять условия Румынии не могли и не хотели ни в России, ни во Франции, ни в Великобритании. В результате, в 1915 г. Антанте не удалось привлечь Румынию на свою сторону.
Тем не менее, переговоры с Румынией продолжались К лету 1916 г. стратегическая ситуация на Балканах складывалась по-другому. В начале 1916 г. Румыния представила новый список условий, при выполнении которых странами Антанты она готова была объявить войну Австро-Венгрии. Подробности этих переговоров хорошо изучены и изложены в работах российского историка В.Н.Виноградова[5], поэтому остановимся лишь на вопросе о том, как эта проблема повлияла на взаимоотношения верховных командований русской и французской армий.
Политические проблемы, связанные с возможным вступлением Румынии в войну, постепенно были разрешены, и вновь единственным препятствием к заключению соглашения стал вопрос о военной помощи, которую румыны требовали им предоставить. На этот раз румынское правительство серьезно снизило свои запросы. От России требовалось отправить войска численностью 250 тысяч человек в Добруджу и начать там наступательную операцию против Болгарии, предоставив, таким образом, возможность румынской армии развернуть наступление против австро-венгерских войск в Трансильвании, присоединение которой и было целью Румынии. В планы же русской Ставки, готовившей основное наступление силами русского Западного фронта, не входило сокращение ударных армий на 6-7 корпусов, тем более что эту цену пришлось бы заплатить за весьма сомнительное приобретение. Русские военачальники не слишком верили в силу румынской армии.
Интересам французского командования это, казалось, также не отвечало, ведь ослабление русского натиска, направленного против Германии могло серьезно снизить значимость участия России в планировавшемся в 1916 г. общем наступлении сил Антанты на Западном (французском) и Восточном (русском) фронтах. Тем не менее, французское правительство настаивало на скорейшем вовлечении Румынии в войну и серьезно беспокоилось из-за неуступчивости русской стороны на переговорах[6].
Главнокомандующий французскими армиями генерал Ж.Жоффр поддержал идею привлечения румынской армии на сторону сил Антанты. По его мнению, Румыния могла сыграть роль «Дезе при Маренго»[7]. 2 марта 1916 г. он поручил представителю французского командования в России генералу По в очередной раз сообщить русским коллегам о желательности вступления Румынии в войну, затем в апреле то же самое было поручено отъезжавшему в Россию в качестве представителя французского верховного командования генералу П.Жанену[8]. Французский Главнокомандующий знал о румынских требованиях и считал, что Россия способна их выполнить. Французы придавали скорейшему вступлению в войну Румынии большое значение, считая это «жизненно важным интересом для коалиции»[9].
Весной 1916 г., после начала наступательной операции германских сил в районе Вердена, генерал Ж.Жоффр полагал, что возникновение нового фронта не позволит противнику перебрасывать на запад дополнительные силы и, возможно, отвлечет его внимание и от русского фронта[10]. В мае 1916 г. французское правительство приняло решение направить в Бухарест специальную весьма представительную делегацию во главе с генералом Пьярроном де Мондезиром. Цель миссии состояла в том, чтобы повлиять на румынское правительство и общественное мнение и подвигнуть Румынию вступить, наконец, в войну. Начальник французской миссии развил бурную деятельность, готовясь к поездке, но румынское правительство сочло отправку миссии преждевременной и французам пришлось ограничиться некоторым усилением состава постоянной миссии[11]. Позже, в августе 1916 г., французское командование напрямую связывало с началом румынского наступления возобновление наступательных операций англо-французских сил на Западном фронте[12]. Впрочем, так думали не только в странах Антанты. Возможное вступление в войну Румынии вызывало тревогу, граничившую с паникой, в Австро-Венгрии[13].
Генерал М.В.Алексеев резко возражал против ослабления готовившихся к наступлению русских армий, в своем ответе он писал о том, что в случае принятия требований Румынии ему не удастся собрать необходимые для наступления против немцев силы[14]. В телеграмме непосредственно генералу Ж.Жоффру, М.В.Алексеев привел следующие доводы в пользу того, что Россия не должна выполнять требования Румынии о выделении 250 тыс. русских солдат для отправки в Добруджу: отправив 250 тыс. человек в Румынию, русская армия будет обречена на пассивную оборону на границах империи и на направлении Москва – Петроград; нет уверенности в том, что вступление Румынии в войну отвлечет достаточно австро-венгерских сил для того, чтобы организовать решительное наступление на русском Юго-Западном фронте; в целом выделение этих войск будет означать распыление сил перед началом решения основных задач будущего общего наступления[15]. Более того, генерал М.В.Алексеев полагал, что в сложившихся условиях Болгария и не помышляет о том, чтобы наносить удар по Румынии и необходимости в отправке войск просто не существует.
Сопротивление генерала М.В.Алексеева выделению русских войск для поддержки возможного нового союзника привело к затягиванию переговоров, что серьезно беспокоило французов. Тем не менее, генерал Ж.Жоффр признавал, что и позиция самой Румынии также осложняет переговоры. Румынское правительство не давало никаких гарантий, но требовало при этом немедленного выделения русских войск. В письме председателю французского правительства А.Бриану Ж.Жоффр признавал, что нельзя требовать от России отправки войск в район Дуная в ситуации, когда российская армия готовится к решительному наступлению, а позиция Румынии до конца не определена, так что выделенные для помощи Румынии русские войска могут остаться в полном бездействии. Вместе с тем, он продолжал отправлять французскому военному представителю в России поручения настаивать на выделении русских для действий против Болгарии в случае вступления в войну Румынии, считая требования румынского правительства приемлемыми для России[16].
Беспокойство французского верховного командования вызывал также тот факт, что ему не были известны подробности русско-румынских переговоров. В то время, как румынское правительство и командование армии предоставляли французам сведения о своей позиции, детали русских предложений французам известны не были. Например, когда в мае 1916 г. ведший переговоры с румынскими военачальниками русский представитель полковник Татаринов привез из России новые контрпредложения российской стороны, румыны не смогли изложить их суть французскому представителю, сославшись на данное генералу Алексееву обещание сохранить в секрете детали переговоров. Сообщая об этом французскому военному представителю в России, генерал Ж.Жоффр поручил ему выяснить детали русских предложений, поскольку было «совершенно необходимо, чтобы французское командование было информировано о ходе русско-румынских переговоров»[17].
Ситуация стала серьезно меняться после начала наступления русского Юго-Западного фронта. Успешные действия армий генерала Брусилова резко изменили расстановку сил на балканском театре военных действий. В новых условиях изменился и подход французской стороны к переговорам с румынским правительством. Французы угрожали ему тем, что если оно слишком поздно примет нужное решение, то Румыния не сможет получить желаемое, поскольку ее помощь просто может уже не понадобиться. Вопрос был поставлен довольно жестко: «сейчас или никогда». Успехи русского Юго-Западного фронта заставили румынское правительство торопиться. В этих условиях румынское правительство сняло свое требование, касавшееся выделения большого количества русских войск для поддержки армии Румынии в будущем наступлении. Теперь румыны хотели лишь получить гарантии бесперебойного снабжения боеприпасами, продолжения наступательных операций армий Антанты и начала наступления Салоникской армии.
Но даже после этого генерал М.В.Алексеев отклонил предложенный вариант военной конвенции, что вызвало серьезное беспокойство в Париже и Шантильи[18]. Однако в тот момент его недовольство обуславливалось лишь неопределенностью формулировок, касавшихся сроков выступления Румынии. По мнению генерала М.В.Алексеева, румыны хотели оставить себе возможность самим выбирать момент объявления войны, и в этом проявилось их стремление выждать и просто воспользоваться плодами побед русского Юго-Западного фронта[19]. Таким образом, позиции России и Франции почти совпали, обе стороны стремились заставить Румынию выступить как можно раньше.
Почему же генерал М.В.Алексеев теперь не возражал против вступления Румынии в войну? Как справедливо отмечал В.Н.Виноградов, генерал М.В.Алексеев изменил свое мнение вследствие недооценки возможностей армий Центральных держав, оказавшихся способными впоследствии нанести поражение новому союзнику Антанты[20]. Действительно, после вступления Румынии в войну стратегическая ситуации развивалась не так, как рассчитывал начальник штаба Верховного главнокомандующего русской армии. Нельзя сказать, что генерал М.В.Алексеев не предвидел возможности разгрома Румынии. В начале июля 1916 г. в беседе с сотрудником Дипломатической канцелярии при Ставке он достаточно точно предсказал что будет, если по Румынии будет нанесен удар со стороны Австро-Венгрии и Болгарии одновременно: разгром румынской армии и возникновение необходимости для России ее спасать[21]. Но в тот момент, по мнению генерала М.В.Алексеева, болгары не могли нанести удар по Румынии, поскольку в ближайшее время должна была начать наступление усиленная Восточная армия Салоникского фронта. Решение об этом уже было принято союзниками. Генерал М.В.Алексеев вполне реалистично оценивал низкие боевые качества румынской армии, но, вместе с тем, полагал, что ее присоединение к войскам Антанты может иметь большое моральное значение, а также может привлечь внимание западных союзников к южному театру военных действий, чего он уже давно и настойчиво добивался[22]. Таким образом, можно говорить и о переоценке русским командованием значения Восточной армии генерала М.Саррайля, которая в итоге так и не смогла нанести ощутимый удар по противнику и отвлечь его силы.
После уточнения обязательств Румынии генерал М.В.Алексеев согласился на заключение с Румынией военной конвенции, которая и была подписана 17 августа вместе с политической. Этот документ включал обязательство Румынии начать войну против Австро-Венгрии не позже 28 августа при условии начала наступления Салоникской армии союзников за восемь дней до этого[23]. Россия обязывалась отправить в Добруджу на прикрытие румыно-болгарской границы лишь две пехотные и одну кавалерийскую дивизию. Российское командование выделило для этих целей 47-й корпус под командованием будущего видного военного историка генерала А.М.Зайончковскго, состоявший из одной русской, одной сербской добровольческой пехотных дивизий и одной дивизии казаков[24]. Выделенные небольшие по размеру силы не были лучшими и по боевым качествам. Некоторые историки до сих пор считают этот факт доказательством недоверия и пренебрежительного отношения русского командования по отношению к новым союзникам[25]. Взаимного недоверия в отношениях между русскими и румынскими военными всех уровней действительно хватало. Однако вряд ли генерал М.В.Алексеев стал бы отправлять в Добруджу столь незначительные силы, подвергая опасности практически левое крыло русского фронта, если бы считал, что с этой стороны фронту всерьез что-то угрожает. Как уже говорилось, начальник штаба русской Ставки недооценил потенциал противника и переоценил боевые возможности Восточной армии Салоникского фронта. Румынское верховное командование думало так же, и само отправило на прикрытие Добруджи самые слабые части своей армии[26]. Задача же отправленных на помощь румынам небольших русских войск состояла в основном в «моральном воздействии» на болгар. Как и ранее, союзники все еще питали иллюзии относительно нежелания болгарских солдат воевать с русскими.
Итак, после начала успешного наступления русского Юго-Западного фронта румынское командование уже не требовало присылки сотен тысяч русских солдат, желая лишь, чтобы к наступлению подключились силы Салоникского фронта. Не требовали этого и западные союзники. 11 августа, незадолго до подписания военной и политической конвенций с Румынией, французское и британское правительства договорились совместно просить Россию отправить в Добруджу существенные силы, полагая, что румыны все еще этого требуют. Однако после вступления Румынии в войну уже сам генерал Ж.Жоффр счел эту просьбу неуместной. По его мнению, России нужны были все силы для продолжения на своем фронте операций, имевших «огромное значение»[27]. Только в конце 1916 г., после разгрома румынской армии, России пришлось отправлять в Румынию значительные силы, удлиняя свой фронт практически до Черного моря.
Проблема вступления Румынии в войну в течение 1916 г. осложняла отношения верховных командований двух союзных держав. Но и вступление Румынии в войну, казалось разрешившее противоречия России и Франции в этом вопросе, ненадолго сняли вопрос с повестки дня. Разгром румынской армии осенью 1916 г. вновь реанимировал былые разногласия. Французы, воспринимавшие позицию России в румынском вопросе в 1916 г. как явный признак ее недоброжелательности по отношению к Румынии, нередко винили российское командование в постигшем румынскую армию бедствии.
Малыгина А. А.
Санкт-Петербургский государственный университет
[1] Телеграммы посланника России в Бухаресте Поклевского 12 и 18 июля 1915 г. / Царская Россия в мировой войне. Сборник материалов и документов. Т.1. Л., 1925, С.191-193.
[2] Телеграмма Поклевского 17 октября 1915 г. Там же. С.202.
[3] Smith C. J., Jr. The Russian Struggle for Power, 1914-1917. A Study of Russian Foreign Policy during the First World War. New York, 1956. P.340.
[4] Телеграмма Поклевского 15 ноября 1915 г. / Царская Россия в мировой войне. С. 205.
[5] Виноградов В.Н. Румыния в годы первой мировой войны. М., 1969; См. также: За балканскими фронтами Первой мировой войны. М., 2002, С.248-257.
[6] Телеграмма Извольского 18 февраля/ 2 марта 1916 г. РГАВМФ, Ф.418, О.1., Д.3017, Л.31.
[7] Larcher M. La Grande Guerre dans les Balkans. Direction de la guerre. Paris, 1929. P. 139. Во время сражения при Маренго 14 июня 1800 г. французский генерал Дезе привел свою дивизию на поле боя в тот момент, когда, казалось, французы уже проиграли битву. Приход свежей дивизии изменил ситуацию и позволил Наполеону одержать победу над австрийцами.
[8] Телеграмма Жоффра 2 марта 1916 г. / Les arm?es fran?aises dans la Grande Guerre. Publications du Service historique de l’Armee (AF). T. IV, Vol. 1, Annexes Vol.2. P. 28; Записка Жоффра 19 апреля 1916 г. / AF. T. IV, Vol. 2, Annexes Vol.3. P. 870.
[9] Записка Жоффра в кабинет министров 29 февраля 1916 г. / Service Historique de la D?fense (SHD). 16 N 3015.
[10] Телеграмма Жоффра генералу По 2 марта 1916 г. / SHD. 16 N 3015.
[11] Grandhomme J.-N. Les relations militaires entre la France et la Roumanie, 1857-1916 // Revue Internationale d'Histoire Militaire. №83. 2003. Р. 157.
[12] Телеграмма Жоффра Алексееву 23 августа 1916 г. / AF. T. V. Vol. 1, Annexes Vol.1. P. 28.
[13] Torrey G.E. The Rumanian Campaign of 1916: Its Impact on the Belligerents // Slavic Review. Vol. 39, № 1 (Mar., 1980). Р. 28-29.
[14] Записка Алексеева генералу По 8 марта 1916 г. / Наступление Юго-западного фронта в мае – июне 1916 г. С.58.
[15] Телеграмма Алексеева 8 марта 1916 г. / SHD. 16 N 2953.
[16] Телеграмма Жоффра 1 мая 1916 г. / SHD. 16 N 3015.
[17] Телеграмма Жоффра генералу По 20 мая 1916 г. / SHD. 16 N 3015.
[18] Телеграмма Извольского 1 августа 1916 г. / Царская Россия в мировой войне. Т.1.С. 222.
[19] Телеграмма Базили 28 июля 1916 г. Там же.
[20] За балканскими фронтами Первой мировой войны. М., 2002. С.252.
[21] Письмо Муравьева Сазонову 7 июля 1916 г. // Красный Архив. 1928, Т.4 (29). С.6.
[22] Там же. С.7.
[23] Военная конвенция от 17 августа 1916 г. / Царская Россия в мировой войне. Т.1. С. 226-230.
[24] Корсун Н.Г. Балканский фронт первой мировой войны. М., 1939. С.71.
[25] Torrey G. Indifference and Mistrust: Russian-Romanian Collaboration in the Campaign of 1916 // The Journal of Military History.Vol. 57. № 2 (Apr., 1993). Р. 282-283.
[26] Ibid. P. 289.
[27] Телеграмма Жоффра Жанену 29 августа 1916 г. / AF. T. V. Vol. 1, Annexes Vol.1. P. 32.
